Tel: 972-544-889038



Форма входа

410-425

— А копченую скумбрию когда привезли?

Побагровевший Ури режет, взвешивает, пакует, заворачивает колбасу, ветчину, пастраму, окорок... Возле его мясного прилавка — очередь.

Возле моего молочного прилавка тоже толпится достаточно народа. Того подай, сего взвесь, этого нарежь... Полно покупателей.

Вдруг из дальнего угла, где под полкой-витриной кошачий «сортир», раздается вопль мужика-покупателя:

— А почему у вас здесь, в «Ярмарке», растительное масло стоит восемь шекелей? На рынке точно такое же продают по пять!

— Подойдите, объясните! — командует Барад.

Я подхожу и вежливо говорю:

— Послушайте, уважаемый, на рынке могло быть масло другого сорта, и вообще — там свои законы. Вы можете купить у нас или не покупать, это ваше право.

— Ты как со мной разговариваешь? — орет пузатенький, бородатенький, побагровевший мужчинка. — Ты знаешь, кто я? Я — один из первых сионистов Украины! Меня КГБ всю жизнь преследовал! У меня друг — депутат кнессета! Вот я сейчас ему позвоню, и он ваш магазин вообще закроет!

Мне смешно, но пытаюсь урезонить «первого сиониста»:

— Послушайте, на масло единой цены нет. Вот в араб­ских деревнях масло вообще стоит два шекеля литр. А если берешь целый ящик, то дополнительную скидку дадут. Можете туда съездить.

— Нет, ты как со мной разговариваешь? — еще более раскочегаривается «сионист».

Я улыбаюсь и ухожу за свой прилавок.

К багровому «сионисту» подходит не менее багровый Ури. Причина багровости — у каждого своя, а цвет — один и тот же. Ури говорит:

— Простите, а почему вы прошли в торговый зал и не оставили пакет с продуктами на входе? В нашем магазине

411

есть правило: в торговом зале можно находиться только с корзинкой от магазина.

Багровый «сионист» рычит:

— Ты... Ты мне зубы не заговаривай! Я спрашиваю, почему масло дороже, чем на рынке? Я позвоню депутату...

Озверевший Ури отвечает «в тон»:

— Ты, «сионист» е...аный! Зачем ты в магазин приперся? Скандалить? Да я на х...ю видал твоего друга-депутата! Я военный летчик! Пошел к е...ной матери, сейчас тебе все е... расколочу!

Конфликт назревает нешуточный. Барад выскакивает из-за кассового аппарата, встает между совсем уже фиолетовым от злости «сионистом» и разошедшимся «воякой». Отталкивает Ури в сторону и орёт, сам покрываясь багровой краской:

— Ури! В пятницу магазин делает главные башли, а ты тут напился, ругаешься, в драку лезешь! Я сейчас тебя сам заколочу!

— А я не могу работать, делать башли в такой обстановке! — в голос вопит Ури. Потом скривил побагровевшую рожу и завыл, как трансформатор: — У-у-у-у-у! У-у-у-у-!..

«Сионист» выскакивает из магазина с криком:

— Я сейчас позвоню! Вы у меня получите! Я позвоню!

Бабёнка, уставшая наблюдать за ссорой, визжит:

— Слушайте, вы можете мне пробить банку баклажанной икры? Что у вас тут происходит? Ну и магазин!

Барад молча возвращается к кассе, пробивает чек бабёнке, и та уходит. Ури опять пьёт квас. Барад напускается на него:

— Слушай, Ури, ну неужели нельзя не напиваться накануне пятницы? Пятница нас кормит, это для нас решающий день. Сам знаешь, в основном, все башли мы делаем в пятницу. Ты сегодня всю торговлю исковеркал!

Я «подворачиваюсь под руку», и он тут же набрасывается на меня:

412

— А ты что смеёшься? Весело тебе, да? А у меня сердце останавливается! Всё ты виноват! Не умеешь с людьми разговаривать. Из-за тебя этот «сионист» так завёлся!

В магазин опять вбегает бабёнка:

— Ну вот. Мои дети — они очень любят баклажанную икру. А я тут в магазине вашем разволновалась — и по дороге домой банку разбила. Так что продайте мне ещё одну, я домой принесу икру на субботу.

Барад с наигранной улыбкой пробивает ей чек и ласково приговаривает:

— Вот, пожалуйста, приходите в мой магазин почаще! То, что было сегодня, это досадное недоразумение. А вообще у

413

нас самые дешёвые продукты, самые вкусные, у нас самый хороший сервис.

Бабёнка хмыкает и убегает. Кажется можно передохнуть. Ан нет: в магазин снова вваливается багровый «сионист» и опять начинает кричать, только теперь уже на Барада:

— Как фамилия этого пьяного продавца? Я уже позвонил своему другу — депутату кнессета. Он сказал, чтобы я назвал фамилии моих обидчиков. И как фамилия вон того, бородатого? Он тоже у меня получит!

Озверевший «сионист» тычет пальцем чуть ли не прямо мне в лицо. Не могу сдержаться, заливаюсь смехом. Никак не воспринимаю эту ситуацию всерьёз, чувствую себя, как в театре на юмористическом спектакле. Ури крякает. Допивает квас прямо из горлышка. Ставит порожнюю бутылку на

414

прилавок. Шатаясь, весь багровый, идёт к выходу из магазина, приговаривая:

— Вот тестюган у меня — настоящий, порядочный еврей. А ты — сионист е...ный! Ну вас всех на х...!

«Сионист» всё ещё не понял, что попал в дурацкое положение, и продолжает кричать:

— Меня! На моей родине! В моём государстве! Меня оскорблять? Вы у меня за всё ответите!!

Продолжать с ним диалог уже некому. Барад, красный, трясущийся, звонит Ульяне:

— Ульяночка, милая, любимая, приди, пожалуйста, в магазин! У меня ужас что творится! Ури напился. Вот-вот пойдёт волна покупателей. Такой день тяжёлый сегодня, приходи поскорей, умоляю! Я совсем разбит, просто работать не могу.

«Друг депутата кнессета», всё ещё продолжая что-то выкрикивать, наконец-то уходит, приложив сотовый к правому уху.

415

В магазин приходят ничего не подозревающие покупатели. Прибегает Ульяна, становится к колбасному прилавку. Слышатся её возгласы:

— Пожалуйста, попробуйте! Обалденная «Шинка»! Только у нас есть такой обалденный деликатес!

Она отрезает на пробу покупателю кусочек копчёности. Отрезает тем же ножом, которым незадолго до этого резали сырое мясо.

«Человек не свинья — все съест!» — крутится у меня в мозгу поговорка, услышанная когда-то в далёком детстве на скамейке стадиона «Динамо». Сёмка-грузчик и Жорка Лебедев пили водку. На закусь был приготовлен плавленый сырок «Новый». Сдирая фольгу-обёртку, они в уголках сырка обнаружили налёт плесени сине-зелёного цвета. Плесень отщипнули, отшвырнули в сторону вместе с хлебными крошками. А кусочками сырка вначале занюхалось, а потом и закусилось. Вот тогда-то я и услышал эту сентенцию, которая сейчас, в магазине, мне вспомнилась.

 

21 ноября 2003 года.

Я, Лева и Додик сидим за столом на кухне. Пьем пиво «Балтика».

Жена была в магазине «Ярмарка» и отоварилась: красная икра, пиво, селёдка пряного посола, скумбрия горячего копчения, халва.

Прихлёбываем из бокалов. Я читаю отрывки из рукописи... Все смеёмся впокатку.

Живём, учимся, удивляемся, вспоминаем... Все вчетвером хохочем от души. Да...!

 

27 сентября 2003 года, или 1 тишрей 5764 года по еврейскому календарю.

Делаю утреннюю зарядку в парке около дома. Любуюсь созревшими на молодых дубках желудями.

416

Иерусалимский жёлудь в три раза крупней нижегород­ского.

Пятьдесят лет назад впервые обратил внимание на жёлуди, которые опадали с двух дубов, растущих за забором с левой стороны Комсомольского переулка. Те дубы были высокие, не приземистые и не раскидистые, как в парке «Дубки» или в дубовых рощах района станции Суроватихи. Там растут классические русские дубы.

В Израиле дубы — как те два дуба, выросших за зданием кинотеатра «Палас» и Горьковской филармонии. Эти дубы были высажены еще до революции, и Комсомольский переулок тогда носил название Мышкин. Сегодня есть новейшее название переулка — Университетский.

Парк, рядом с которым построен мой теперешний дом, медленно и как-то плавно переходит в Иерусалимский зоопарк. Это не рамат-ганский «Сафари», но тем не менее одна из достопримечательностей Иерусалима.

Многие иерусалимцы и гости города уходят отдыхать в зоопарк на целый день. Сидят на травяном ковре под кроной дубков, которые там тоже растут...

Я вечерами работаю в русском магазине «Ярмарка». Там я узнал первое слово из китайского языка: тю... Один покупатель — китаец из Индонезии, работающий в Израиле как гастарбайтер, сказал:

— Хазир зе «тю» ба-сина!*

К моему монгольскому словарному запасу прибавилось еще и китайское слово. По-монгольски я, например, знаю: «Сабайну, архи бойна?» («Здравствуйте, водка есть?»)

Когда-то, служа в армии в Забайкалье, я покупал водку в юртах у бурят. А бурятский язык — тот же монгольский. Даже странно подумать, что Израиль находится примерно на одной географической параллели не только с Китаем, но и с теми суровыми местами, где я проходил воинскую службу.

Выходцев из Юго-Восточной Азии работает в Израиле предостаточно. Для них Израиль — рай земной! Иногда гастар-

417

байтеры каким-то образом ухитряются остаться здесь, обзавестись семьей. Дети, а среди них есть и подростки, уже плохо говорят на родном языке, для них привычней иврит. Положение гастарбайтеров-нелегалов в стране нелёгкое: их в любой момент могут отправить на родину, где они никому не нужны.

Что делать? Для многих жителей планеты Земля родина становится не матерью, а мачехой, приходится искать сча­стья в дальних краях.

 

Былое, былое, былое...

Настоящее, происходящее, сегодня текущее...

Всё в одном — в моей памяти. Всё в одном — в моей душе.

 

В зоопарке трубят пеликаны. Им вторят фламинго. На островке посреди пруда ухают обезьяны-сиаманги. Вдруг за-

418

рычал лев. Парк и долина, прилегающие к зоопарку, наполнились неповторимыми звуками проявления зверино-птичьих эмоций. И вдруг все стихло. Наступившая тишина иерусалимского раннего утра — сверхблаженство.

Я тяну мышцы своего тела, повиснув на нижней толстой ветке дуба. Больно! Я тяну мышцы еще раз. Больно, больно. Еще раз тянусь, еще... Мне приятно больно. И больно, и приятно. А на выдохе я рычу: «Ыу, ыу-у!»

Я воссоединился с природой. Я воссоединился со Святой землей. В легкие вливается дивный иерусалимский воздух. Не земля, а рай!

В мышцах тела появляется бодрость. В душе просыпается желание наполнить новый день трудом, созиданием.

 

Я пришёл домой после зарядки в парке. Принял благодатный душ, который смыл солёный пот.

Тишина. Весь Израиль в тишине. Наступил новый еврейский 5764 год.

 

От Авраама до наших дней прошло четыре тысячи лет.

В каждом еврейском поколении кто-то писал о Святой земле, мечтая её увидеть...

А мне — за заслуги предков, не иначе! — суждено жить в Святой земле, в городе над небесами, в Иерусалиме.

Я проехал почти по всему Израилю, но никак не попаду в Эйлат. Есть мечта попасть и в этот город-оазис.

В свое время я исколесил всю Нижегородскую область, работая в «Энерготехмонтаже», но почему-то никак не мог попасть в Большое Болдино.

Мечтаю в этом, новом еврейском году попасть и в Эйлат, и в Болдино. Посмотрим, где раньше я окажусь...

Главное — мечтать! Нет мечты-надежды — нет и тебя.

Испытываю откровенное удовольствие от того, что сижу и пишу в это первое утро Нового еврейского года. У меня

419

сегодня — день рождения. А когда-то Создатель в этот день сотворил Адама и все человечество.

 

Я не могу удержаться, чтобы сегодня, в 2005 году, не добавить в эту, уже ранее изданную, тетрадь ещё несколько строчек. Я побывал и в Эйлате (в ноябре 2004 года), и в Болдине (в июне 2005 года). Мечты сбылись!

420

 

ТЕТРАДЬ ПЯТНАДЦАТАЯ

 

10 октября 2003 года. 6.30 утра.

За окном, в лощинах Иудейских гор — туман. Туман серо-молочный, медленно оседающий, медленно рассеивающийся.

 

Моя память — в тумане. Все, что было пятьдесят лет назад, как бы затянуто пеленой холодного пара. Вдруг наступает прояснение, и жизнь, ушедшая в прошлое много-много лет назад, всплывает в сознании, перемежаясь с попутными эпизодами сегодняшнего дня.

По осени, в октябре, такие же туманы расстилались на футбольном поле стадиона «Динамо» и в овраге. Идя в школу небольшими стайками, мы медленно тащились через стадион, а затем через дворы домов Комсомольского переулка, и попадали в школу.

Бредя по туманному полю, в пространстве мокром и холодном, мы теряли друг друга из виду уже на расстоянии пяти метров, как будто туман растворял нас в себе.

После школьных уроков мы шли домой уже под прохладным осенним солнышком. Об утреннем тумане забывалось.

Бывали дни, когда пожухлая бурая трава на поле стадиона и склонах оврага, а также ветви деревьев с еще не опавшими листьями по утрам покрывались бело-серебристым инеем.

Природные таинства, вдруг открывавшиеся нам, непонятно завораживали...

Начало учебы во втором классе запомнилось тем, что перед первым уроком — арифметикой — до сведения учеников было доведено, что есть новое

421

постановление — о введении в школах Советского Союза школьной формы для мальчиков.

Девочки в школу уже ходили в однотипных темно-коричневых платьях с белым воротничком — отложным или стоечкой. Каждый день полагалось пришивать свежий белый воротничок. Поверх форменного платья обязательно надевался фартук черного цвета. с крылышками или без них.

«Постарайтесь своих родителей убедить, чтобы они купили вам школьную форму. Когда-то наш любимый гениальный вождь Владимир Ильич Ленин, будучи гимназистом, носил форму», — сказала Галина Петровна, показав на висевший над классной доской портрет — на нем был изображен Владимир Ульянов в гимназические годы.

Миша Ермолов первым из моих одноклассников пришел в школу в новенькой, темного серо-синего цвета шерстяного сукна форме. Гимнастерка с отложным воротничком, блестящие латунные пуговки, черного глянца пластиковый ремень... На латунной бляхе были выбиты два распростертых птичьих крыла с буквой «Ш» посередине. Дополняла форму фуражка с черным глянцевым козырьком. На ее кокарде также были выбиты крылья и буква «Ш».

Мишенька Ермолов был первым пай-мальчиком в нашем классе. Единственный сынок у очень интеллигентной и обаятельной женщины — диктора Горьковского радио Зинаиды Ермоловой. Позже Зинаида Ермолова станет первым диктором-телеведущей Горьковского телевидения, студия которого расположится в клубе имени Фрунзе, напротив Тоболь­ских казарм. Тут же будет смонтирована и первая передающая телеантенна.

Кроме школы Мишенька Ермолов посещал детскую хоровую капеллу мальчиков. Конечно, большинство одноклассников немилосердно завидовало ему — он был одним из немногих обихоженных, с хорошими манерами мальчиков в нашем классе.

Шерстяная школьная форма была втрое дороже обычной. Покрой обычной формы был такой же, как

422

у шерстяной, но материалом была плотная байка с начесом, и цвет немного отличался.

Введение школьной формы говорило о казенщине в государстве, о стремлении ввести единообразие во внешнем виде и мыслях. Единая форма одежды, на мой взгляд, является символом солдафонства и насаждения рабской психологии. Но в те далекие годы для детей это было новинкой, кроме того, это могло служить показателем семейного достатка.

Единая форма еще раньше была введена для учеников ремесленных училищ, причем форме придавалась некая полувоенная символика: на петлицах шинелей и обшлагах были изображены буквы РУ (ремесленное училище) и номер училища. На кокардах и бляхах выбивались крест-накрест молоток и разводной ключ.

«Вонь» казенщины начинала захватывать ребенка с раннего школьного возраста и тащилась за ним на протяжении всей его жизни в социалистическом обществе.

До того счастливого момента, как отец купил мне новую форму (естественно, не шерстяную!), я ходил в вельветовой ковбойке с металлической молнией и накладными карманами. А белый воротничок сменялся хорошо если два-три раза в течение учебного года. Вельветовая ковбойка — это былоне так уж плохо в пятидесятых годах в стране, победившей фашизм. Более нарядная одежда мне, как и многим моим сверстникам, была не по карману.

 

Наш класс находился на первом этаже трехэтажного школьного здания. В хрущевские годы, кроме школьной формы, для мальчиков были введены и еще новшества: учиться вместе с девочками и получать навыки производственного труда. От сталинских времен осталась начальная военная подготовка школьников.

Рядом с нашим классом были два специальных. В одном — кабинет трудового обучения, где были смонтированы два токарных станка и один деревообрабатывающий, там

423

же стояли шесть столярных верстаков и один большой слесарный верстак с шестью парами тисков. Шестиклассники уже ходили в этот класс и учились пилить, строгать, точить, клепать, паять.

Следующая специальная классная комната тоже была очень интересной. Здесь проводились уроки начальной военной подготовки, которой занимались восьмиклассники. Из рук военрука ученик получал винтовку системы «Мосин 1899—1935 гг.», называемую в народе трехлинейкой. Патронник у винтовки был просверлен, но трехгранный штык примкнут.

Военрук — краснолицый невзрачный отставной майор. Фуражка с синим околышем, просвет в погонах, кант на мун-

424

дире — все говорило о том, что товарищ майор долгие годы служил в НКВД.

Еще товарищ майор в отставке выполнял общественную нагрузку: он был секретарем партячейки.

В партячейку входили: директор школы, заведующий учебной частью, несколько учителей и, конечно, Иван Сергеевич, который работал в школе кочегаром, дворником, гардеробщиком.

Жил Иван Сергеевич в подвале дома напротив, по соседству с техничкой тетей Шурой Пряничниковой, вдовой то ли погибшего на фронте солдата, то ли даже офицера. Дети ее, Вовка и Серега, почему-то смогли доучиться только до шестого класса. Более высоких школьных наук они не освоили. Кажется, тетя Шура тоже была партийной — как же, в партии должны состоять простые труженики...

На стенах спецкласса висели плакаты, рассказывающие об устройстве стрелкового оружия: автомата ППШ, автомата Дегтярева, пистолета ТТ, снайперской винтовки Драгунова. Также были плакаты с выдержками из «Устава строевой и караульной службы Вооруженных Сил СССР».

Очень было интересно заглядывать в классы, где одни старшеклассники на деревообрабатывающем станке из березового полена вытачивали толкушку-мялку для картошки. А другие, более старшие, ученики в другом классе прижимали к себе длинную винтовку с трехгранным штыком и, приподнимая приклад над полом, выполняли команды военрука: «Напра-во! Нале-во! Кру-гом!!» Замученный старшеклассник в кепчонке-восьмиклинке на голове неуклюже крутился по командам отставника, воспитывая в себе тупое солдатское повиновение еще задолго до призыва в армию.

Идеологические войны требовали идеологически воспитанного «пушечного мяса». Через учебные пособия, через ту же винтовку с просверленным патронником, но с примкну-

425

тым штыком, — в мозги детей вбивалось: «Озверевшие враги не дремлют! Мы должны уметь обороняться».

Мы, младшие, глазели на старшеклассников, нам все это было необычайно интересно. Возраст был такой: мы познавали мир, он открывался нам в своей новизне и потому был захватывающе прекрасным.

 

В нашей школе занятия велись в две смены. Было по два класса — «А» и «Б» в каждой параллели, с первого класса по десятый. Всего в школе училось человек пятьсот мальчишек и девчонок с нашей округи, в возрасте от семи до семнадцати лет...

Учеба учебой, но нам все еще нужно было играть. Конечно, первая игра — все в ту же войну. И вот у каждого мальчонки появляется пистолет, только уже не самодельный, деревянный, а купленный, металлический, со спусковым крючком и курком, который щелкал об металлическое сидельце. Под курок на сидельце подкладывалась серная пистонка. Вот тут-то была радость: громкий щелчок, огонь, искры, дым, вьющийся из-под курка, запах сгоревшей серы...

Здорово-то как! Впечатление — ого-го! Прямо как будто стреляешь из настоящего боевого оружия. Стоил этот прекраснейший пистолет в магазине «Детская игрушка» четыре рубля, и еще пятьдесят копеек стоила коробочка пистонов. А еще пистон можно было принести тайком в школу, взять за отогнутый уголок и ширкнуть по классной доске или по школьной парте. И опять — трах-бах, огонь, искры, дым...

Как приятно было прийти в магазин «Детская игрушка» и стоять там, глядя восторженно на пистонное двуствольное ружье. Вот бы купить такое... Но цена очень высокая — целых двенадцать рублей. «Эх-ма, — думал я, — вот вырасту большой, как старший брат Сеня, который работает истопником в

живущих в соседнем доме, мы так и звали «Дядя-шпион» и всё ждали, когда же за ним приедут на «воронке» и заберут.

396-409    410-425    426-443
Пятница, 29.03.2024, 12:25
Приветствую Вас Гость


Наш опрос
Оцените мой сайт
Всего ответов: 67
Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz
  • Статистика

    Онлайн всего: 1
    Гостей: 1
    Пользователей: 0